Политика СССР в 1917 - 1924 годах

красные знамена. Они были готовы сделать все. отдать все,—даже жизнь. Это была армия в 200. 000 человек, какой не видал еще пи одип Людендорф.

И вот случилось неслыханное дело. Массы стояли с У час. утра на холоду, в тумане. А где-то заседали и совещались вожди. Туман все сгущался, а массы стояли. Володи же все продолжали совещаться. Настал полдень; холод усилился; вместе с ним пришел и голод. А вожди все совещались. Массы дрожали от лихорадочного нетерпения. Они мучительно ждали дела, хотя бы слова, которое успокоило бы их волнение. Но никто не знал, что надо сделать. Ведь, вожди все совещались. Туман спустился ниже, а вместе с ним и сумерки. Печально разошлись массы по домам: они хотели сделать нечто великое и не сделали ничего.
Ведь, вожди совещались. Они отправились в полицейское управление и продолжали там совещаться. Снаружи стояли пролета pirn; они стояли на опустевшей Ачександер-платц с винтовками и пулеметами. А внутри, в помещении полтуга, совещались вожди. Ма-Т}юсы стояли на каждом углу в коридорах. В вестибюле теснились солдаты, матросы, пролетарии. А внутри сидели вожди и совещались. Они сидели целый вечер, они сидели целую ночь и совещались, они сидели на следующее утро, когда уже рассветало: одпи продолжали, а другие начинали сызнова, и все совещались. И снова толпы шли по Аллее Победы, а вожди все сидели и совещались. Оли совещались, совещались и совещались. . !»

У германского революционного пролетариата пе было, как у русских, большевистской партии, которая сумела в нужный исторический момент действовать, а не только совещаться.

Но немецкие революционеры не поняли урока большевистской революции не только в национальном масштабе своей страны, но и в международном масштабе. Все их идеологическое прошлое об'ясняет, почему они в Киентале п в Циммервальде голосовали против революции, предложенной фракцией большевиков во главе с Лениным. Но и на учредительном конгрессе Коммунистического Интернационала они еще воздержались от голосования. Этот факт свидетельствует о том, что еще и тогда их верхи — несмотря на весь безграничный революционный энтузиазм Розы Люксембург, несмотря на несокрушимую волю к борьбе Карла Либкнехта — были еще очень далеки от понимания м е-ждународного значения российской революции.

С таким же непониманием немецкие революционеры отнеслись к большевистской стратегии, к тактике Ленина в национальном вопросе, в вопросе о брест-литовском договоре. Они не поняли большевистской стратегии в борьбе за власть, в борьбе за укрепление диктатуры пролетариата—и не сумели у 'себя на родине действовать в духе революциож-