Зорин Октябрьская революция и красная армия
листы отделываются дипломатическими увертками и продолжают лихорадочно вооружаться. Страна советов должна быть на-чеку, а поэтому должна сохранить Красную армию, готовя ее к будущим боям. Красная армия сокращается до 600. 000, вводятся новые штаты мирного времени, идет срочная разработка программ занятий, ищутся новые пути к лучшему усвоению военного дела, идет во-всю учеба в кузницах победы — командных курсах, военных академиях. . Началась страдная порт учебы. Трудно было вначале, так как для нормальных занятий нужна теплая и уютная казарма, сытый красноармейский котел, достаточная обмундированность. . . Годы разрухи разрушили казарму, и когда армия осела но-гарни-эгапго, опа, вместо казарм, нашла только степы. С другой стороны, гражданская война поглотила все старые запасы, а государство по имело возможности отпустить из своего скромного бюджета достаточное количество средств на ремонт казарм, обмундирование, котел. . . Такое материальное положение армии не давало ей возможности все свое внимание отдавать только учебе. Ищутся пути к поднятию хозяйственного состояния армии на чолжную высоту.
Что дало шефство? Мы сейчас не найдем ни одной казармы во всем Союзе без схдоэл, без дверей, без печки, без крыши: казарма отремонтирована. Есть постельные принадлежности, частью полностью, частью наполовину. Казарма отапливается. Красноармейский котел неизмеримо, по сравнению с 1920—1921 г. г. , улучшился. Рабоче-крестьянское правительство и шефы подняли хозяйственное благополучие армии настолько, что помех для учебы почти не осталось. Шефы не ограничиваются материальной помощью, — без прочной идейной связи шефов со своими частями самый институт шефства имел бы мало оправданий. И поэтому связь Красной армии с рабочими предприятиями и деревней — одна из осш>в ее боеспособности п политической сознательности. 4. Милиционная система. . |
с. 1 с. 2 с. 3 с. 4 с. 5 с. 6 с. 7 с. 8
Мы все - рабы того лучшего, что внутри нас, и того худшего, что снаружи.
Несчастные не имеют друзей.
Достойный человек не идет по следам других людей.